В отношениях между Россией и Белоруссией внезапно возник политический кризис: Минск обвинил Москву во внешнем вмешательстве. Следом Белоруссия усилила пограничный режим на российской границе. До какого предела планирует Минск обострить ситуацию — пока непонятно. Как взаимосвязаны экономики двух стран и как они пострадают, если обострение приведет к заморозке торговых отношений между Москвой и Минском?
Самая важна зависимость Белоруссии от России — в энергетической сфере. Страна, в которой нет ни нефти, ни газа, по сути, имеет возможность получать это сырье по ценам ниже мировых, да еще в куда больших объемах, чем ей нужно для собственного потребления. А большие объемы означают возможность маржинальной перепродажи на экспорт в третьи страны. Ни одна страна в мире, вынужденная импортировать нефть и газ, таких преференций не имеет. В капиталистическом мире это, в принципе, нонсенс.
Если представить, что Россия и Белоруссия расходятся как в море корабли, то пострадавшей стороной однозначно окажется белорусская экономика.
Начнем с зависимости Минска от российского газа. «Здесь какой сегмент не возьми, зависимость от России большая, даже если мы не говорим о ценах, которые сейчас упали на энергоресурсы. Белоруссия не сможет получить те же физические объемы от других поставщиков. По газу — уже точно», — говорит эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, преподаватель Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков.
Белоруссия закупает в России 20 млрд кубов, белорусская газотранспортная система принадлежит Газпрому. Поэтому чтобы запустить эти трубы в ревесном режиме из Украины или Польши, сначала необходимо будет национализировать ГТС. А в соглашение с Россией, рассказывает эксперт, прописано, что в этом случае белорусы должны будут вернуть те 5 млрд долларов, которые заплатил Газпром за трубу плюс еще все те инвестиции, которые он делал все эти годы. А это еще несколько миллиардов долларов.
Другой вопрос, конечно, захочет ли Белоруссия платить, потому что для нее это, на самом деле, неподъемные деньги. Она наверняка найдет тысячу причин не отдавать эти деньги в случае национализации ГТС.
По словам Юшкова, при отказе от российского газа и национализации ГТС, Белоруссия может пустить трубы в реверсе и импортировать газ из Украины или Польши. Третий вариант — построить интерконнектер для связи с Литвой, и брать газ оттуда. Последнее решение потребует времени и денег.
Через Украину качать газ — нелогично, это лишнее транспортное звено,
лучше это делать напрямую из Польши. Проблема в том, что свободного газа для Белоруссии ни в Польше, ни в Литве нет. В общей сложности обе эти страны могут насобирать 10 млрд кубов (что крайне оптимистично). Это лишь половина от потребностей Белоруссии в газе.
«В Польше свободного газа немного. Польша сама покупает в основном российский газ. Россия крупнейший поставщик газа в Польше. Газ не российского происхождения — это СПГ, который приходит в польский терминал, способный принимать всего 5 млрд кубометров газа», — говорит Юшков.
Более того, с 2022 года Польша собирается отказаться от российского газа совсем. Для этого увеличат мощности СПГ-терминала до 7,5 млрд кубов, плюс строят газопровод в Норвегию мощностью 10 млрд кубов. Откуда тогда возьмется газ для Белоруссии?
Он появится только в том случае, считает Юшков, если «Северный поток-1» и «Северный поток-2», а также их сухопутные продолжения (OPAL и NELL) выведут из-под действия третьего энергопакета ЕС, и они смогут работать на полную мощность. Тогда российский газ будет поступать в Германию, и далее через Польшу в Белоруссию. И какой в этом смысл? Экономического — никакого. Минск получит все тот же российский газ, только приходить он будет не напрямую, а обходными путями через посредников. Стоимость его определенно будет выше, чем по контракту с Газпромом. Опыт Украины опять показателен — реверсный газ для нее обходился все эти годы дороже, чем если бы она покупала его напрямую у России. Причем, Газпром может в итоге в объемах никак не потерять — если падение поставок в Белоруссию нивелируются ростом спроса на газ от Германии (для перепродажи белоруссам). Посредники никогда не останутся без прибыли.
Что касается нефти, то найти и доставить альтернативную нефть Белоруссии будет проще, считает Юшков. На Новополоцкий НПЗ можно качать нефть через Латвию, запустив в реверсном режиме неиспользуемую сейчас трубу. Кроме того, есть возможность поставок нефти по железной дороге, хотя это самый дорогой транспорт для доставки нефти. Мозырский НПЗ можно частично запитать через Польшу, если запустить в реверсном режиме одну ветку «Дружбы», так как там газопровод заполнен не на полную мощность (объемы уходят на восточное направление, куда России выгоднее поставлять нефть).
Наконец, на Мозырский НПЗ можно доставлять нефть через украинский газопровод «Одесса-Броды».
«Физически загрузить белорусские НПЗ альтернативной нефтью Белоруссия может. Однако проблема в ее цене и экономической целесообразности таких закупок», — говорит Юшков.
Белоруссия перерабатывает на своих НПЗ 18 млн тонн сырой нефти, но для собственных нужд ей нужно переработать только 6 млн тонн сырой нефти. Остальные нефтепродукты она экспортирует в Европу и на Украину, неплохо на этом зарабатывая. Однако это схема работает только потому, что Белоруссия покупает эту нефть у России по льготной цене, ниже мировой, рыночной.
«Белоруссия может продавать свои нефтепродукты на внешние рынки потому, что она может демпинговать. Но если республика будет покупать нефть по мировым ценам у других поставщиков плюс доплачивать за дорогую логистику? Кому в Европе нужны будут дорогие белорусские нефтепродукты? У европейцев есть свои нефтеперерабатывающие заводы», — говорит эксперт ФНЭБ.
Белоруссия в этом году демонстративно закупает отдельные небольшие партии чужой нефти. Однако статистика с января по апрель показывает, что каждый месяц российская нефть все равно была дешевле любой другой, зачастую в два-три раза, указывает отраслевой эксперт. Все разговоры о модернизации белорусских НПЗ до более высокого уровня остаются пока только разговорами.
Для России найти рынок сбыта для своей нефти не составит труда. Более того, российский бюджет от этого только выиграет,
уверен эксперт. При поставках нефти в Белоруссию российский бюджет ничего не получает (экспортная пошлина не платится), тогда как при продаже ее на любой другой рынок наша казна получает доходы в виде экспортной пошлины.
А Белоруссия без дешевой российской нефти рискует закрыть как минимум один из двух своих НПЗ. Более того, все сельское хозяйство страны держится на дешевом дизельном топливе и дешевой электроэнергии (в основном газовая генерация). «Если топливо в Белоруссии подорожает, то вся остальная экономика начнет шататься. Себестоимость производства белорусских товаров вырастет, они станут менее конкурентноспособными на внешних рынках, в том числе на российском рынке сбыта», — заключает Юшков. Когда запустится первая очередь АЭС (построенная на российские кредиты), она сможет заместить максимум 3 млрд кубометров газа.
Ко всему прочему, при отсутствии каких-либо тарифных и нетарифных ограничений в рамках экономического союза с Россией, белорусские товары с легкостью отвоевали свою долю на российским рынке. Это отчетливо видно, например, на рынке молока и молочных продуктов.
«Являясь членами ЕАЭС, Россия и Белоруссия торгуют друг с другом на преференциальных условиях. Доля России в объеме экспорта белорусских товаров — более 40%, это существенный объем. Поэтому Белоруссия не сможет с легкостью заменить российский рынок в случае внезапного прекращения экспорта в Россию.
Логистические сбои во время карантина продемонстрировали, как драматичное сокращение товарооборота может негативно повлиять на отдельные отрасли», — говорит старший научный сотрудник Центра региональной политики Института прикладных экономических исследований (ИПЭИ) РАНХиГС Галина Баландина.
Если Белоруссия разорвет отношения с Россией, то продадут ли белорусы свои товары Европе? В этом есть большие сомнения. Показателен опыт Украины, для которой ЕС установил жесткое квотирование по многим товарам. Европа пустит к себе только те товары и только в тех объемах, которых ей самой не хватает, чтобы конкуренты — в лице ли украинской, или белорусской продукции — не навредили их собственным фермерам. Такой же подход и к продукции промышленной группы.
Россия, конечно, переживет без белорусского рынка. Но терять его ей тоже невыгодно.
«Белоруссия является рынком сбыта и для наших товаров. На нее приходится более 4% российского экспорта. Кроме того, Белоруссия для нас — это важный транзитный коридор для российских товаров в Европу, который России сложно будет заместить, если эти экспортные маршруты станут вдруг недоступны», — добавляет Баландина.
По ее словам, с точки зрения макроэкономики, белорусская экономика, конечно, в большей степени зависит от взаимодействия с Россией, чем экономика Россия от Белоруссии.
«Однако оценивать зависимость государств друг от друга, только сопоставляя масштабы экономик, было бы неправильно. Какими цифрами, например, можно измерить участие обоих государств в договоре о коллективной безопасности, или вклад в образование и развитие таможенного союза с участием Казахстана, Армении и Киргизии?», — заключает Баландина.
Видео дня. Евро превысил 85 рублей впервые со 2 апреля
